Маленькие гении и дети с синдромом Дауна, глухие, слепые и аутисты, хорошисты и ребята с ДЦП — все эти дети могут учиться вместе, в одном классе.
В обычной массовой школе. По крайней мере так считают в Министерстве образования. А потому с 1 сентября этого года во всех школах начнут действовать стандарты для инклюзивного (совместного) образования. Любое учебное заведение будет обязано предоставить ребенку-инвалиду все необходимые условия, включая лифты, специальные тренажеры и дорогостоящую технику. «МК» в Питере» выяснил, готовы ли к этому питерские школы и не приведет ли новшество к падению уровня образованности детей.
Уже сейчас по закону ни одна школа не может отказаться принять «особенного» ребенка. Как бы болен он ни был. Но пока среди них желающих перейти в обычное учебное заведение не так много (в России инклюзивно обучается около 270 тысяч детей-инвалидов). Не исключено, что все изменится после 1 сентября. Родители детей с особыми потребностями, зная, что любая школа теперь обязана предоставить им все условия, могут захотеть отправить свое чадо куда-нибудь поближе к дому.
— Инклюзия уже давно существует на Западе, — говорит учитель английского языка одной из питерских школ, психолог Евгений Самойлов. — И это действительно хорошая идея. Дети с особыми потребностями учатся социализироваться (все-таки после школы им придется жить в «большом» мире), а в обычных ребятах воспитывается человечность, заботливость. Другое дело, как идея инклюзивного образования будет у нас реализовываться…
Как всегда, на бумаге все выглядит очень гладко. По новым стандартам чего только не положено детям-инвалидам в обычных школах! У них должны быть учителя-дефектологи, а для глухих ребят еще и сурдопедагоги, психологи, социальные педагоги, логопеды, врачи, способные в случае чего быстро помочь ребенку-инвалиду, тьюторы (ассистенты), которые будут сидеть с подопечными на уроках и водить их по школе. Есть требования и по техническому оснащению учебных заведений: особые FM-системы для глухих детей, брайлевские печатные машинки и дисплеи, тифлофлешплееры для слепых (устройство с голосовым меню и функцией диктофона, позволяет прослушать аудиокнигу, выйти в Интернет), тренажеры для детей с ДЦП, планшеты, персональные компьютеры для аутистов. Последним полагается даже игрушечный домик или палатка, в которую ребенок, в случае чего, может залезть прямо на уроке. Да и парту ему стоит подготовить отдельную, еще лучше, если она будет за специальной ширмой. Ну и само собой разумеется, что все школы должны быть оборудованы пандусами, лифтами и специальными туалетами для инвалидов.
Состояние «полной неготовности»
В Петербурге хоть какие-то условия для детей-инвалидов пока есть лишь в нескольких платных частных школах и паре общеобразовательных. Одними из первых принимать детей с особыми потребностями стали в старейшем частном учебном заведении города «Рост».
— Ребят с признаками аутизма и задержкой психического развития (ЗПР) мы начали учить около десяти лет назад, а пять лет назад занялись этим особенно плотно, — говорит директор «Роста» Виктор Барановский. — Слухи об этом распространились по городу очень быстро, и к нам повалил народ. И тут мы совершили ошибку: взяли больше детей, чем было нужно. До сих пор не существует нормативов, сколько ребят с особыми потребностями должно быть в обычной школе. Это сейчас, набравшись опыта, мы уже понимаем, что на 100 обычных детей должно приходиться не больше 10–12 особенных. Иначе не справиться. Постепенно мы ограничили прием, и сейчас у нас учатся в общих классах девять особенных ребят: несколько с признаками аутизма и ЗПР, один мальчик с нарушением слуха. Им мы можем предоставить и тьюторов, и логопедов, и занятия с педагогом по индивидуальной программе. Например, русский язык и математику они изучают отдельно от всего класса, чтобы не мешать остальным в восприятии материала. В обычной школе, где в классе около 30 человек, а нагрузка на учителей чудовищная, с этим будут большие трудности.
— Мы начали обучать детей-инвалидов тоже около десяти лет назад, — рассказывает директор школы № 593 Сергей Рыжов. — Сейчас у нас 21 человек с ДЦП. Все ребята могут более-менее самостоятельно передвигаться по школе, кроме одного колясочника. С ним постоянно ходит тьютор. До второго этажа у нас есть пандусы, но, чтобы подняться по ним, школьнику все равно нужна помощь. Лифта у нас нет. Я понимаю, что родители ребенка могут потребовать, чтобы мы установили его. Но где я возьму деньги? Не с зарплаты же учителей срежу?!
Если уж опытные учебные заведения испытывают трудности с обучением детей-инвалидов, то школы-новички и вовсе стонут.
— Готовы ли мы к инклюзии? — говорит учитель русского языка и литературы одной из городских школ Анна Смирнова. — Вы смеетесь? Недавно у нас появился один тренажер для детей-инвалидов, а еще пандус на входе. Внутри их нет. Зато есть масса высоких порогов, узкие дверные проемы и крошечные туалеты, в которых с трудом может развернуться даже обычный человек. Я представить себе не могу, что будет, если завтра к нам в школу придет ребенок-колясочник. Нет у нас ни дефектологов, ни тьюторов, ни сурдопедагогов. И никогда не было. Зато есть социальный педагог, которому около 70 лет. Он один на 800 детей. С ними-то не успевает работать, а если придут ребята-инвалиды, так и вовсе загнется.
Проблема еще и в том, что к инклюзии не готовы не только школы, учителя, но и многие родители обычных детей.
— Не так давно в Москве был скандал, — рассказывает преподаватель истории и обществознания одной из частных школ, сопредседатель профсоюза «Учитель» Андрей Демидов. — Родители не захотели, чтобы на общей фотографии класса была девочка с синдромом Дауна, которая училась вместе с их детьми. И заставили фотографа сделать снимок без нее. Поэтому прежде, чем говорить об инклюзии, надо серьезно работать с родителями. Ведь все идет из семьи. Пока же, к сожалению, в школах бывает травля не только обычных ребят, но и инвалидов.
Обозвал учителя поросенком
Теоретически совместное обучение может обернуться проблемами и для обычных детей.
— Однажды в 1-й класс к нам пришел гиперактивный ребенок, который в силу ряда причин не мог управлять своими эмоциями, — говорит Анна Смирнова. — Пока дети слушали учителя на праздничной линейке, он пытался оторвать плинтус. А потом во время урока забрался на парту, стал кричать и размахивать руками, чем довел до слез одну из девочек. Чуть позже он обозвал учителя жирным поросенком. Этот ребенок проучился в общем классе неделю. И в течение всего этого времени преподаватель не вел уроки, а пытался его успокоить. Потом мальчика перевели на домашнее обучение, и учеба наконец-то началась. Поэтому я не исключаю, что преподаватели будут больше внимания уделять особенным детям, и это может сказаться на уровне подготовки всех остальных.
Год назад в одну из школ города родители привели ребенка с синдромом Дауна. Его поместили в обычный класс, который вел преподаватель, еще не прошедший специальных курсов. Конечно, тьюторов в школе не оказалось. По словам представителя администрации этой школы, успеваемость других детей не упала только ценой неимоверных усилий учителя. Он старался не только заниматься с обычными ребятами, но еще и устраивать для школьника с синдромом Дауна каждые 15 минут специальные двигательные переменки, повторять пройденный материал по несколько раз, учитывая, что способность к концентрации у ребят с умственными отклонениями куда ниже, чем у всех остальных. Но надолго ли хватит учителей, многие из которых вынуждены работать на несколько ставок? Эта проблема становится еще актуальнее, учитывая, что сейчас в мире идет острая конкуренция: вперед вырвутся те страны, которые подготовят лучших специалистов. И гонка эта начинается прямо со школы.
— Чтобы особенные дети без проблем учились вместе с обычными, надо потратить огромное количество денег: на переоборудование школы, закупку техники, переобучение преподавателей, набор в штат новых специалистов, — говорит Евгений Самойлов. — Но на каждом совещании нам говорят, что средств нет, даже наша зарплата фактически сокращается. Откуда тогда деньги на инклюзию? Разве что все расходы на оборонку перебросят на образование… А без средств получится печальная история: инвалиды перейдут в обычные учебные заведения, где условия зачастую будут хуже, чем в коррекционной школе. И декларируемая забота об этих детях обернется кошмаром для них самих, проблемами для учителей и обычных ребят.
Источник: МК-СПб
